Плывёт метафизический браконьер по морю жизни, закидывает сеть. К нему подплывает ментальная полиция.
— Что ловим, метагражданин?
— Вчерашний день.
— Запрещена ловля вчерашнего дня. Ты нас достал уже. Мы тебя уже сажали в одиночку депрессии, пытали тебя муками совести и сожалениями о настоящих днях. Наши метакриминальные художники рисовали тебе самые мрачные фотороботы твоего будущего, если ты не успокоишься.
— Понимаете, метаначальник, мне кажется, если я его поймаю, я смогу во всём разобраться. Я даже был когда-то счастлив, быть может, но я не уверен.
— Но ты ловишь его каждый день, и до сих пор не поймал.
— Так зачем вы ко мне пристали, если я всё равно ничего не ловлю?
— Ты тяжёлый рецидивист, сейчас мы тебе пришлём кое-кого.
Подплывает к метабраконьеру лодка с угрюмым, закутанным в плащ с капюшоном типом, и он говорит:
— Мужик, мне сказали, тебя надо переправить туда, где все живут вчерашним днём, потому что будущего у них и быть не может. Здесь есть пролив, соединяющий те воды с этими. Монетку за тебя мне уже дали, плывём.
— По-моему, тут какая-то подстава. Ты кто?
— По метадокументам — Харон, можно просто Харя.
Раздаётся отдалённый призрачный свист, который становится пронзительным.
— Ой, я же чайник ставил. Ты знаешь что, Харя, передай метаментам, что я больше не буду. Точнее, я буду. Они поймут.
Было файф о’клок.
Харон снял плащ с капюшоном и оказался ментальным полицейским. Новые методы борьбы с метабраконьерством обещали быть эффективными.